Материалы
- Подробности
- Создано 06.02.2015 13:28
- Обновлено 06.02.2015 16:06
Гаршин Всеволод Михайлович
(1855-1888)
В.М. Гаршин родился в семье офицера кирасирского полка. В их доме нередко собирались его сослуживцы, принимавшие участие в недавно завершившейся Крымской войне, мальчик рос под впечатлением их рассказов о героической обороне Севастополя. В 1858 году отец Всеволода получив в наследство небольшое поместье, вышел в отставку и поселился в городе Старобельске, где активно участвовал в работе дворянского комитета по подготовке крестьянской реформы, однако вскоре в его поведении стали заметны признаки душевной болезни.
Мать В. Гаршина была типичной «шестидесятницей», живо интересовалась литературой и политикой, переписывалась с будущими участниками Слепцовской коммуны, свободно переводила с французского и немецкого, воспитывала детей в духе новейших педагогических теорий. В январе 1860 она бежала из дома с воспитателем своих старших сыновей П.В. Завадским, членом Харьковского революционного кружка, сопровождала его в ссылку в Олонецкую губернию и была вынуждена оставить пятилетнего сына Всеволода с отцом. Только в 1863 году ей удалось вернуть сына и увезти с собой в Петербург. Всеволод Михайлович, отмечая, какое большое влияние на его духовное развитие оказали мать и Завадский, писал по поводу этой семейной драмы в «автобиографии» (1884): «Некоторые сцены оставили во мне неизгладимое впечатление и, быть может, следы на характере». С детства обострённость восприятия сочеталась в нём с необыкновенной душевной чуткостью и совестливостью: жалея отца и тяжело переживая разлуку с матерью, он страстно желал облегчить их страдания и с четырёх лет мечтал о подвиге самоотвержения. Уже ребёнком Гаршин был крайне нервным и впечатлительным, чему способствовало слишком раннее умственное развитие. Впоследствии он часто страдал приступами нервного расстройства.
К семи годам Всеволод перечитал массу книг, от «Хижины дяди Тома» Г. Бичер-Стоу и «Собора Парижской богоматери» В. Гюго до «Что делать?» Н.Г. Чернышевского и журнала «Современник», с недетской серьёзностью проводил научные опыты, стремясь самостоятельно осмыслить выводы энциклопедии «Мир божий» А.Е. Разина, в гимназии (1864–1874) начал писать. В четвёртом классе, подражая «Илиаде», сочинил поэму о гимназическом быте, под псевдонимом Агасфер писал фельетоны для рукописного еженедельника «Вечерняя газета» (не сохранились). В 1872 году под впечатлением «Записок охотника» И.С. Тургенева написал этюд «Смерть». Рассказывая о молодом филологе, перед смертью думающем не о причастии, а о неразрешимом научном вопросе, он попытался выразить своё отношение к тому нравственному подвижничеству, которое будет волновать его в течение всей жизни. Выбор героя не был случаен. К науке в эти годы Гаршин чувствовал сильную любовь, укрепившуюся в нём после знакомства в 1868 году с А.Я. Гердом, талантливым педагогом и известным популяризатором естествознания, ставшим его духовным наставником и другом.
В 1874 году по совету Герда Всеволод Гаршин поступил в Горный институт, где учился без особого интереса, но с удовольствием слушал лекции Д.И. Менделеева, посещал семинар профессора ботаники А.Ф. Баталина, в студенческом кружке изучал социологические трактаты Дж. С. Милля и Г. Спенсера, читал «Исторические письма» П.Л. Лаврова и «Азбуку социальных наук» В.В. Берви-Флеровского, давал частные уроки и писал стихи.
Литературным дебютом В. Гаршина стал очерк «Подлинная история Энского земского собрания». Злободневную в конце 70-х гг. тему ограниченности земской деятельности он раскрыл в духе традиций демократической сатиры 60 гг. Но от других нравоописательных и сатирических замыслов его отвлекло предложение сотрудничать в газете «Новости» в качестве художественного критика. С 1874 г. поддерживал дружеские отношения с кружком молодых художников (И.И. Крачковский, Н.А. Ярошенко, К.А. Савицкий и др.) и непременно участвовал в импровизированных литературно-музыкальных вечерах.
В 1877 г. произошло событие, определившее творческую судьбу Гаршина. С осени 1876 г. он пытался уехать добровольцем в Сербию. Свой порыв объяснял матери: «Я не могу прятаться за стенами заведения, когда мои сверстники лбы подставляют под пули». Его просьба была удовлетворена лишь в апреле 1877 года: вместе с другом по институту и гимназии В.Н. Афанасьевым он участвовал в болгарском походе 138-го Болховского пехотного полка. Впечатления от тяжёлого двухмесячного похода легли в основу рассказов «Четыре дня» (1877), «Очень коротенький роман» (1878), «Трус» (1879), «Дёнщик и офицер» (1880), «Из воспоминаний рядового Иванова» (1883), которые должны были, по замыслу В. Гаршина составить книгу «Люди и война».
В бою возле болгарской деревни Аясляр (11 августа 1877 г.) был ранен, некоторое время находился в госпитале г. Бела, а затем (сентябрь 1877) отправлен в Харьков к матери, проживавшей там с 1869 года с младшим братом Евгением. В госпитале он начал писать рассказ «Четыре дня» и, закончив его в середине сентября, отправил в журнал «Отечественные записки». Рассказ, вышедший под заголовком «Один из этюдов войны», привлёк внимание, доходившее до сенсации. Гаршин сразу заявил о себе как мастер психологического рассказа, как ученик Л.Н. Толстого (в сознании читателей возникала аналогия с «Севастопольскими рассказами»). Историю тяжелораненого солдата, оставленного на поле боя, он использовал как повод к размышлению о войне и её осуждению. В исповеди героя, в реалистической картине всех ужасов были выражены переживания самого Гаршина, убедившегося в бессмысленности и безнравственности войны.
Получив в декабре 1877 г. годовой отпуск, он вернулся в Петербург с твёрдым намерением заняться «литературной работой». Вскоре он опубликовал очередной очерк о художественных выставках, откликнулся стихотворением «1877 года 30 декабря» на смерть Некрасова Н.А. (при жизни Гаршина не публиковалось). В марте 1878 года в «Отечественных записках» появился рассказ «Происшествие».
После произведения в прапорщики (27 апреля 1878 года) Гаршин хотел поступить в Военную академию. Но вскоре отказался от этого решения и в сентябре этого же года стал слушателем историко-филологического факультета Петербургского университета (до декабря 1878 года). Он слушал лекции О.Ф. Миллера, И.И. Срезневского, В.И. Ламанского, штудировал исторические монографии (сохранились конспекты Всеволода Михайловича), собирался написать сказку «Фиалка» по мотивам преданий о Екатерине II (сохранился черновой вариант). Приказ об увольнении со службы совпал с выходом рассказа «Трус», герой которого наделён многими автобиографическими чертами. Как и в предыдущих рассказах, для изображения внутренней драмы человека Гаршин использовал форму монолога-исповеди. И смерть рассказчика на поле боя, и случайная гибель его приятеля, по мысли Гаршина, подтверждали вывод о том, что война и любое другое преступление не могут быть оправданы социальными или биологическими законами.
В начале 1880 года душевное состояние Гаршина резко ухудшилось, повторился пережитый в гимназии (1872) приступ наследственной болезни и затянулся почти на год. Друзьям он жаловался на тоску, апатию, упадок сил.
Роковую роль в жизни Гаршина сыграла казнь И.О. Молодецкого (22 февраля 1880), стрелявшего в начальника Верховной распорядительной комиссии М.Т. Лорис-Меликова. В ночь накануне казни Гаршин в полубезумном состоянии умолял «диктатора» о великодушии, просил простить преступника. И уже «на границе полного безумия» уехал в Москву (март 1880), потом скитался по Тульской и Орловской губернии, в Ясной Поляне беседовал с Л.Н. Толстым, не заметившим в поступках и речах своего гостя ничего безумного. В мае 1880 года Гаршин был помещён в харьковский сумасшедший дом (Сабурова дача), откуда в сентябре его перевели в Петербург. Из Петербургской клиники Гаршина забрал дядя, В.С. Акимов, и увёз (ноябрь 1880) в своё имение Ефимовка (Херсонская губерния). Полтора года, проведённые там, вернули Гаршину душевное равновесие и позволили преодолеть «страх перед писательством», о котором он часто упоминает в письмах 1881 года. К этому времени относятся сделанный им, бесспорно, удачный перевод новеллы П. Мериме «Коломба» и ироничная сказка «То, чего не было». В мае 1882 года Гаршин вернулся в Петербург и вскоре опубликовал в газете «Южный край» очерк «Петербургские письма», в котором яркие зарисовки городского быта сочетались с глубокими размышлениями о Петербурге как «духовной родине интеллигенции».
Воспользовавшись приглашением И.С. Тургенева, лето 1882 г. В.М. Гаршин. провёл вместе с семьёй поэта Я.П. Полонского в Спасском-Лутовинове. Тургенев внимательно следил за творчеством Гаршина: приветствовал выход его первой книжки рассказов (1882), отмечал «признаки настоящего крупного таланта» и называл Гаршина своим литературным наследником. Однако его встреча с Гаршиным не состоялась.
В сентябре 1882 г. Гаршин впервые поступил на гражданскую службу. Некоторое время он был помощником управляющего бумажным складом в Гостином дворе, а затем (с марта 1883) перешёл в канцелярию Общего съезда русских железных дорог. Обязанности конторщика отнимали у Гаршина много времени, мешали литературной работе. Осенью 1882 года он занимался в основном переводами детских сказок Кармен Сильвы («Замок ведьм», «Чахлуа») и Луизы де ла Раме («Честолюбивая роза», «Нюренбергская печь»).
В феврале 1883 г. Всеволод Михайлович женился на Н.М. Золотиловой, враче Петербургской акушерской клиники И.М. Тарановского. Брак был удачным. 1883 год Гаршин считал самым счастливым в своей жизни. В этот год он написал самый лучший свой рассказ «Красный цветок». Герой его, психически больной, борется с мировым злом, которое, как ему кажется, воплотилось в красном цветке в саду: достаточно сорвать его — и будет уничтожено всё зло мира. Герой Гаршина, подобно Дон Кихоту уверовавший в возможность разом покончить со всем «злом на земле», отождествляет своего врага с древнеиранским божеством зла Ариманом, ищет поддержки у легендарного драконоборца и великомученика Св. Георгия. Особый смысл рассказу придавало посвящение И.С. Тургеневу.
Вышедший вслед за «Красным цветком» рассказ «Медведи» критика встретила холодно, хотя тонкий лиризм, органичное сочетание трагического и сатирического пафоса свидетельствовали о поиске Гаршиным новых форм. Именно в это время он упоминал о желании написать исторический роман из «петровщины», вместе с Н.А. Демчинским писал драму «Деньги» (сохранились второе и четвёртое действия, написанные Гаршиным). Но весной 1844 г. повторились приступы меланхолии, «мучительной тоски». Ухудшение самочувствия совпало с закрытием «Отечественных записок» (апрель 1884). Как о смерти любимого человека сообщал Гаршин матери о роспуске редакции, в которой сотрудничал с 1877 года. Болезненное состояние чередовалось у него с душевным подъёмом, желанием работать и писать. В эти моменты он был весел и необыкновенно деятелен. Он с энтузиазмом поддерживал все начинания Герда: корректировал рукописи книг по естествознанию, помогал описывать коллекции, редактировал вместе с ним ежегодник «Обзоры детской литературы», где, возможно, являлся одним из анонимных авторов рецензий. Будучи с осени 1884 года членом общества для пособия нуждающимся литераторам и учёным (Литературный фонд), с удовольствием выполнял любые поручения: готовил литературные вечера, юбилеи, концерты и по мере сил помогал оказавшимся на грани нищеты писателям, окружил заботой и вниманием смертельно больного поэта С.Я. Надсона.
С января 1885 г. Гаршин по приглашению В.Г. Черткова сотрудничал в издательстве «Посредник». Для общедоступных изданий переделал рассказы «Четыре дня» и «Медведи», сочинил несколько подписей к литографиям на евангельские темы.
Мастер реалистического рассказа, он обращался и к сказке. В круг чтения школьников вошли его сказки «То, чего не было», «О жабе и розе», «Сказание о гордом Аггее», «Лягушка-путешественница».
И всё же эти сказки вряд ли можно назвать детскими. Многие критики связывали манеру Гаршина с принципами создания сказок великим Андерсеном. Главное, что унаследовал Гаршин у Андерсена: фантастическое даётся не как противопоставление реальности, но как её продолжение.
Так же, как у Андерсена, в сказках Гаршина есть второй план. Его пальма самодовольна, а роза жертвует собой из любви к соловью. Сказка «О жабе и розе» похожа на сказку Андерсена, в которой ромашка жертвует собой ради соловья, посаженного в клетку. Оба цветка облегчают последние часы жизни нежного существа, попавшего в беду. И та, и другая сказки воспевают красоту: «Роза разливала вокруг себя тонкий и свежий запах, и этот запах был её словами, слезами и молитвой». В столкновении нежности и красоты, которую символизирует роза, нет того хищнического начала, которая олицетворяет жаба. И роза не погибла окончательно, её высушили и положили в книгу. Теперь она хранится у автора сказки. Красота не подвластна смерти.
Сказка «Лягушка-путешественница» была последним произведением писателя. Сюжет восходит к назидательной индийской сказке, которую пересказал известный индийский учёный Радж Ананд: жил-был король, который очень любил поговорить и задавал своим министрам глупые вопросы. И однажды королевский министр не выдержал и рассказал своему повелителю сказку о Черепаховиче, который уговорил пролетавших мимо гусей взять его в полёт. Они согласились, но Черепахович забыл, что прутик, на котором он держался в воздухе, у него во рту, и как только встречные вороны стали удивляться, что за чудо летит, ему захотелось похвастаться, и он закричал, что всё это он сам придумал. Черепахович выпустил прутик изо рта, полетел вниз и разбился о скалу.
Рассказ министра произвёл на короля большое впечатление, и он дал слово перестать так много болтать и спрашивать. У Гаршина вместо Черепаховича лягушка просит не гусей, а уток взять её в полёт. Сначала ничего не предвещает трагического конца: лягушка вполне благополучна, ей приятно, что капли дождя охлаждают её брюшко. Она радуется и гордится, когда её хвалят и говорят, что она очень умная.
Путешествие было нелёгким, прутик всё время дёргался, и бедная квакушка болталась в воздухе. Она всё терпела, потому что была мужественной лягушкой. Писателю нравится такой характер. Но, оказывается, лягушка тщеславна и болтлива. И поплатилась за это. Чванливость, «ячество» приводит лягушку к печальному концу. Добрые утки закричали, одна из них даже пыталась подхватить лягушку на лету, но промахнулась. Утки думали, что лягушка разбилась и очень жалели её…
Так нравоучительная индийская притча превратилась в явление искусства, одинаково интересное и детям, и взрослым.
Наступившая осенью 1887 года очередная депрессия не проходила до весны 1888. К этому времени резко ухудшились отношения с матерью, переехавшей в Петербург (лето 1886 г.) и преследовавшей сына назиданиями, советами, требованиями больше писать. Причиной полного разрыва стала ссора Екатерины Степановны с женой Гаршина. Из-за болезни Всеволод Михайлович вынужден был оставить службу (февраль 1888). По совету доктора А.Я. Фрея весну 1888 года он собирался провести в Крыму или на Кавказе. Но в день отъезда (19 марта), не выдержав ожидания припадка, бросился в пролёт лестницы. Через три дня Гаршин скончался, не приходя в сознание. Писатель похоронен на «Литераторских мостках», музее-некрополе Санкт-Петербурга.
Вскоре после его смерти по инициативе А.Н. Плещеева и К.С. Баранцевича были выпущены два благотворительных сборника. В сборнике «Памяти В.М. Гаршину» (1889) А.П. Чехов опубликовал рассказ «Припадок», в котором сумел предельно точно передать своеобразие личности Гаршина, связанное, по его мнению, с «человеческим талантом» сострадания, «великолепным чутьём к боли», которым обладал автор «Красного цветка».
ССЫЛКИ:
Полные и краткие биографии русских писателей и поэтов. Гаршин В. М.
Биографии знаменитостей. Гаршин В. М.
Краткие пересказы произведений
