Материалы

Ершов Пётр Павлович

Подробности: Создано 24.02.2015 16:31; Обновлено 08.10.2015 10:48

В далёком сибирском селе Безруково в семье Павла Алексеевича Ершова, маленького сельского чиновника, 6 марта 1815 года родился мальчик, названный Петром, который через восемнадцать лет написал сказку «Конёк-горбунок» и так рано сделал своё имя бессмертным.

Вначале родным казалось, что ребёнок появился на свет, только чтобы умереть. Он был очень слаб и кричал, отчаянно закатываясь. У мальчика и потом повторялись нервные припадки; родители решились испробовать обряд, неизвестно откуда пришедший в Сибирь, – «продать» сына.

Это делалось так. К открытому окошку подходил нищий. Ему протягивали ребёнка:

– Купи!

– А сколько возьмёте?

– Грош!

Хотя проданного сразу же клали обратно в постельку, пережитое что-то меняло в ребёнке. Во всяком случае, как помнили в семье, у маленького Ершова почти прекратились припадки. Но обряд запомнился, в трудные минуты Ершов говорил о себе насмешливо: «Что ж, мне ведь цена грош». И навсегда запомнилось родное село, так что он порой называл себя им самим придуманным прозвищем: «Безрукий» – тоже в невесёлые минуты.

Какое счастье, что страх, такой сильный, что в нём могла захлебнуться душа, не остался, а был засветлен лучом, которым была любовь. Любовь родителей, заставившая их, когда пришёл срок детям серьёзно учиться, сменить село с его привычной и дешевой жизнью на Тобольск, где гимназия (сюда Ершов вернётся через несколько лет преподавателем). А потом предпринять уж совсем недоступно дорогое путешествие через всю страну в Петербург, чтобы отдать сыновей в недавно основанный столичный университет, в число ста студентов.

Державный Санкт-Петербург с его величественной архитектурой имперской столицы сильно впечатлил молодого сибиряка. Этот город принёс ему знакомство с людьми, которые впоследствии стали вечными, яркими маяками на небосклоне его непростой жизни. Семья снимала квартиру в Графском переулке – в доме капитанской вдовы, мадам Померанцевой. По прибытии в столицу Пётр Ершов подаёт прошение о зачислении его в студенты историко-филологического факультета Санкт-Петербургского императорского университета.

Однако слабое знание латыни и греческого, а также полное незнание какого-либо европейского языка (в Тобольской гимназии эти предметы преподавались слабо, а иногда и вовсе не преподавались) не позволили ему поступить на историко-филологический факультет. Он был принят на философско-юридический. В дальнейшем Ершов всё же добьется права посещения лекций на историко-филологическом, правда, лишь в качестве вольнослушателя. Тогда же старший брат Петра – Николай, имеющий склонность к точным наукам, поступает на физико-математический факультет. В университете Ершов, по его же собственным признаниям, особым прилежанием не отличался. Поэт сетовал на свою лень, говорил, что он – недоучка, особенно это касалось иностранного языка.

Когда он взялся за прозу и написал «Осенние вечера», хозяину квартиры, где долгими сибирскими сумерками собирались друзья и рассказывали о пережитом, он дал фамилию Безруков, этим как бы для самого себя ещё больше утверждая достоверность рассказываемого. Отсюда началась линия жизни Ершова, где тяжёлое и счастливое нерасторжимо переплелись.

Свои странствования Ершов начинал совсем ребёнком – вначале с отцом, который, уступая мольбам сына, берёт его в служебные поездки по Сибири, потом со всей семьёй, переселяющейся с места на место. Некоторое время мальчик живёт в Петропавловской крепости – это самый юг Сибири, – проезжает через цепь казачьих поселений между Петропавловском и Омском; тут живы легенды о Емельяне Пугачёве – крестьянском царе. Он попадает и в северный Березов. Вся, населённая многими народами, богатая и обездоленная Сибирь открывается сердцу и глазам его. Тут, на Горькой линии, он слышал от матери и от стариков и старух – сказателей, какие и сейчас в Сибири, – первые таинственные истории, сказки и предания.

А как, каким чудом появилось на свет существо, оставшееся важнейшим в творчестве Ершова, – этот самый Конёк-горбунок? Конь-игрушка, «ростом только в три вершка, на спине с двумя горбами да с аршинными ушами». Как он возник, необычайный конёк, не больше котёнка, невзрачный, но наделённый таким верным сердцем, умом и силой? И как возник Иванушка-дурачок? За что волшебный конёк полюбил его?

Ярославцев, университетский товарищ Ершова, одарённый литератор и музыкант, написавший книгу о Ершове – первое и наиболее полное свидетельство его жизни, – пишет, что сказка «Конёк-горбунок» по вымыслу не есть создание Ершова, она произведение народное и, как откровенно говорил сам автор, почти слово в слово взята из уст рассказчиков. Но оговорка «почти» – «почти слово в слово» – заставляет о многом задуматься.

По этой сказке можно проследить, куда заносила судьба юного Ершова. Исследования полагают, что пёстрое описание конного базара – это наверняка от Омска. Сюда стекались купцы из Индии, Китая и прочих «волшебных стран». В Петропавловске впечатлительный мальчишка видел лихих скакунов, а ещё – поразившего его воображение верблюда. И, наверняка именно тогда зародился образ лошадки «на спине с двумя горбами».

А откуда в ершовской сказке вдруг появляется рыба-кит? Когда молодой Петя был с отцом в северном Березове, там, на берегу Карского моря знакомый отца березовский купец обнаружил на берегу самого настоящего кита, обглоданного песцами. И это оставило неизгладимое впечатление на будущего писателя. Мы бы ничего так и не узнали об авторе, если бы не его ближайший друг Ярославцев, который написал книгу о Ершове, опубликовал его драгоценные письма, поделился своими воспоминаниями, да и всю свою жизнь посвятил талантливому другу. В течение долгих, очень трудных для поэта лет он поддерживал Ершова и спасал его от последнего отчаяния в конце жизни.

Ершов, писавший о себе, что он «жил надеждами богатый», умер в ужасающей нищете, не имея ни угла, ни денег (в его конторке после смерти нашли один лишь пятак).

Каким же он был в годы отрочества?

«Спокойным днём мая, – пишет Ярославцев, – представлялось лицо его, бледноватое, без румянца; тёмные волосы слегка закручивались на широком лбу и на висках; брови дугой поднимались над добродушными глазами, из которых глядела мысль и фантазия; зрачки глаз небольшие, голубые».

Выражение лица у мальчика – вслушивающееся, он даже и голову держит немного склоненной вперёд – «чу… что за чудесные звуки зарождаются в тишине».

Наверное, так он слушал долгими зимними вечерами стариковские рассказы, полные были и небылиц.

Кроме того, очень любил забавы да проказы. Но, к сожалению, было в его жизни немало трагического. Вспоминая детство, Ершов напишет:

Рождённый в недрах непогоды,

В краю туманов и снегов,

Питомец северной природы

И горя тягостных оков,

Я был приветствован метелью

И встречен дряхлою зимой,

И над младенческой постелью

Кружился вихорь снеговой…

Мой первый слух был – вой бурана,

Мой первый взор был – грустный взор

На льдистый берег океана,

На снежный горб высоких гор…

Везде я видел мрак и тени

В моих младенческих мечтах:

Внутри несвязный рой видений,

Снаружи – гробы на гробах…

Десять могил братьев и сестёр; о них он всегда тосковал, хотя некоторых даже не успел узнать. А потом прибавились другие могилы самых близких; много смертей суждено было ему пережить. Уход в вымысел был необходим ещё и для того, чтобы не сломиться от тяжких бед.

«Из поэзии, мира мечтательного, он не выходил, или выходил, как выходит милый ребёнок из школы, после классов, только для забав», – напишет о нём близкий и преданный друг Ярославцев. Дорога и сказка.

– Я совсем не семейной природы, – говорит Ершов. – Мне бы посох в руки, да и марш гулять во все четыре стороны – людей посмотреть и себя показать. Уж таким создала меня мать-природа. И это сказал человек, самозабвенно любивший брата, отца и мать. А после – жену и детей своих. И всё-таки это правда. Дорога и сказка, да ещё и музыка – нерасторжимые стихии; музыка ветра в пути, полозьев, скользящих в пути по снегу.…

Через много лет он напишет Ярославцеву:

«Я предчувствую в себе сильную борьбу музыки и слова – это две сестры одной матери, но несхожие; таинственность и глубина первой не поладят с ясностью второй:

В словах ли музыка прольётся

Иль слово в звуке задрожит…».

Сколько эмоций, чувств бурлило в этом необыкновенном человеке, немало повидавшем на своём веку.

165 лет назад преподаватель словесности П.А. Плетнёв, войдя в студенческую аудиторию Петербургского университета, вместо обычной лекции начал читать… сказку «Конёк-горбунок». Слушателей потряс не только глубоко народный язык произведения, но и тот мир, который им открылся. Но они были поражены ещё больше, когда узнали, что «Конька-горбунка» написал их девятнадцатилетний сокурсник.

Но сказка, между прочим, была не так уж проста, коль на неё сразу же после выхода начались беспощадные гонения. Царские цензоры пытались сгладить острые углы, появились подделки. Но подлинная сказка живёт, её распространяют в рукописях, заучивают наизусть.

Высокую оценку дал ей А.С. Пушкин, с радостью передавая эстафету талантливому сказочнику. Но – увы! – Ершов оказался «певцом одной песни». Справедливости ради, следует сказать, что было у писателя множество других стихов, рассказов и даже драматическая повесть и две поэмы. Но всё-таки «коньком» его творчества стал знаменитый «Конёк-горбунок», родившийся в городе Тобольске. Кстати, это – необыкновенный город, выросший среди точёных словно стрелы, сосен и пихт, вольного ветра Иртыша с белым сказочным Кремлём. Человеку, оглушённому этой красотой, может показаться, что вот-вот над золочёными маковками собора взлетит на своём длинноухом Коньке-горбунке разудалый крестьянский сын Иванушка. Такова уж волшебная сила искусства.

В 1834 году сказка была впервые издана. Сам же автор в 1836 году возвращается в Тобольск, так как после смерти отца семья нуждалась в его поддержке, и начинает работу в гимназии. Учитель, инспектор, директор – таков его послужной список. Но обстоятельства – смерть родных (матери, первой, а затем и второй жены, детей), непонимание гимназического начальства меняют течение жизни. lovehub.ch Романтические мечты о просвещении народов Сибири сменяются тягостным чувством одиночества. Среди немногих радостей – встречи с друзьями (это декабрист – друг Пушкина – Вильгельм Кюхельбекер, композитор Алябьев) и – гимназический театр. Ученики вспоминали его с благодарностью (например, будущий знаменитый химик Д.И. Менделеев).

Разметали белоствольные берёзки свои косы над мраморным надгробием с лаконичной надписью: «Пётр Павлович Ершов. Автор народной сказки «Конёк-горбунок». Можно ли более высоко оценить то, что создано поэтом!

ССЫЛКИ

Википедия. Ершов Пётр Павлович